Hito ga kako wo wasurete mo, kako wa keshite hito wo wasurenai. (c) Serizawa Naoto
Изначально задумывалось как подарок для Пинки, вот пусть подарком и остается. Especially for you, дарлинг, а так же для всех, кого Торн не оставила равнодушной. А вообще - результат напавшего на меня вчера приступа графоманства. Я решила учиться писать на джоннисах, надо же на ком-то практиковаться)) Надеюсь, когда-нибудь даже закончу)
Фик, навеянный Торн в исполнении Рё-Рё и Таччона, чувственно у них получилось)) Так что, отдувайтесь теперь, мальчики))))
Глава 1
А вот это для непосвященных))

Фик, навеянный Торн в исполнении Рё-Рё и Таччона, чувственно у них получилось)) Так что, отдувайтесь теперь, мальчики))))
Глава 1
Я проснулся сам.
Ничего необычного, скажут многие и будут совершенно правы. Но эта правота не для меня. Учитывая, что последние два года я страдал жуткой непреходящей бессонницей и спать мог, только приняв соответствующую порцию таблеток, каждое утро для меня начиналось с сумасшедшей какофонии звуков будильника, лая собаки и звонкого голоса моей домработницы. Такое пробуждение почти всегда сопровождалось страшной головной болью и полной дезориентацией в пространстве, но ничто другое было не в силах вырвать меня из липких тенет сна, вызванного лекарствами. Контрастный душ и крепкий кофе, как правило, спасали положение, и уже через час я чувствовал себя полностью проснувшимся и готовым достойно встретить новый день. Сложнее было в турах, которых становилось все больше и больше по мере роста популярности нашей группы. Если я не успевал встать по звонку будильника или не слышал его, ребята начинали соревноваться в игре «Разбуди Таччона». Мозги у кансайцев работали что надо, и опрокинутым мне на голову ведром ледяной воды дело давно уже не ограничивалось.
А сегодня я проснулся сам, и это было очень странно. Когда что-то случается впервые за два года это почти всегда странно. Но мне сейчас было слишком хорошо, чтобы задумываться об этом. Я лежал с закрытыми глазами и был почти счастлив. В комнате было очень тихо, только со стороны окна доносился привычные звуки улицы: шелест сосен, голоса птиц, скрип качелей и смех детей, и чуть тише гул проезжающих мимо машин. Сознание было ясным и чистым, без единой мысли, и никаких признаков головной боли, наоборот, я чувствовал себя невероятно свежим, бодрым и способным свернуть горы.
Улыбнувшись сам себе, я с наслаждением потянулся, так, чтобы почувствовать каждый мускул, и тело отозвалось сладкой болью отдохнувших и требующих движения мышц.
От сильного волнообразного движения шелковое одеяло сначала сдвинулось, а потом вообще соскользнуло на пол, и ворвавшийся через форточку ветер пронесся над обнаженным телом, заставив меня покрыться гусиной кожей. Брр, холодно… и какого черта я голый?! Я резко распахнул глаза и сел, чувствуя, как слетают последние остатки сна. Движение отозвалось ноющей болью в заднице, и я уже потянулся было потереть поясницу, но вдруг резко застыл.
Нога.
Явно мужская, покрытая темным пушком волос. Рядом с моей ногой.
Я, согнувшись и отведя руку назад к пояснице, тупо смотрел перед собой и изо всех сил пытался понять, что делает мужская нога в моей постели.
Не понял. Зажмурился. Открыл глаза. Нога никуда не делась.
Я все так же тупо и бессмысленно таращился вперед, когда рядом со мной что-то зашевелилось и издало звук, больше всего похожий на сонное мычание. Потом в поле моего зрения появилась рука, почесала ногу и опять уползла куда-то вверх.
Вслед за рукой я медленно перевел взгляд с голени на колено, потом на едва прикрытое простыней бедро. Чувствуя, что волосы встают дыбом, остановился глазами на обнаженных ягодицах. Сделав ощутимое усилие, заставил себя посмотреть выше, по четко очерченной линии позвоночника поднялся взглядом до шеи и опять застыл. Горло перехватило, стало трудно дышать. Громко сглотнув, я посмотрел, наконец, на лицо мужчины, рядом с которым я проснулся этим чудесным утром абсолютно обнаженным.
Смуглая кожа, золотистая в лучах падающего из окна света, темная родинка под глазом, чувственный приоткрытый рот.
Нишикидо Ре собственной персоной.
Я моргнул раз, другой, третий. Протер глаза, на секунду по-детски отчаянно поверив, что вот сейчас я их открою и обнаружу себя в своей постели, в своей квартире, со своей собакой. Я даже на головную боль согласен как на непременный атрибут обычного утреннего пробуждения. Поднял веки.
Птички по прежнему пели, Ре спал, я, согнувшись в три погибели и отведя руку за спину, по-прежнему сидел рядом и как дурак моргал.
Идиотом я себя никогда не считал. Да и не надо быть семи пядей во лбу чтобы знать - один плюс один равно двум: если сложить голого Ре и мой ноющий зад в одной постели, то получим… Ничего не получим. Мозг упрямо отказывался воспринимать эти две составляющие в одной плоскости. Ре сам по себе хоть голышом, хоть одетый, хоть на Луне – мой зад сам по себе, и отношения друг к другу они не имеют. Меня такое положение дел вполне устраивало, а конкретней над странностями жизни я подумаю потом.
Я опять посмотрел на Ре. Вот ведь гад, дрыхнет и зла не знает. Словно отвечая моим мыслям, Ре пошевелился и протянул руку вперед. Я инстинктивно отшатнулся, потерял равновесие, пытаясь не упасть, схватился за первое, что попалось под руку – это оказалась подушка Ре – все равно не удержался и вместе с подушкой грохнулся на пол. Задница опять отозвалась болью. Голова Ре ударилась о спинку кровати. Я зажмурился, с ужасом ожидая, что теперь будет.
Раздался тихий стон, пара нецензурных слов, Ре шумно завозился… и опять тишина. Прошла минута. Ничего. Я рискнул открыть глаза. Ре по-прежнему дрых.
Я выдохнул. Все. Хватит искушать судьбу. Надо валить отсюда и по быстрому. Объясняться с Ре сейчас никакого желания не было, думать о превратностях судьбы, сведшей нас вместе, тоже. Хотелось поскорее очутиться за стенами собственной квартиры. Поставив перед собой конкретную цель, я почувствовал себя значительно лучше. Никаких посторонних мыслей, только действие. Тихонько поднявшись, я огляделся в поисках своих вещей. Искомые обнаружились у кровати, весьма живописно разбросанные по полу. Господи, да что тут творилось вчера? Я по жизни очень аккуратен и ничего не разбрасываю даже в порыве страсти. Страсти к Ре? Стоп, Таччон, об этом ты подумаешь позже. Домой, помнишь? Первым делом - домой. Стараясь действовать максимально бесшумно, я кое-как оделся и на цыпочках прокрался к двери. Облегченно вздохнул, кажется, получилось. Уже взявшись за ручку, не удержался и еще раз взглянул на мужчину в постели. Утреннее солнце позолотило и без того смуглую кожу, бликами легло на разметавшиеся темные пряди, высветило четкий классический профиль. Я невольно залюбовался. Мы никогда не были особенно близки, не друзья, просто согруппники, но даже так – я всегда признавал, что Ре красив яркой немного дьявольской красотой. Сейчас я понял, что его красота может завораживать.
Сознание того, о чем я думаю, резко вывело меня из ступора любования. Захотелось самому себе как следует двинуть. Таччон, ты все-таки немного съехал с катушек, если всерьез рассуждаешь о внешности Нишикидо Ре. Этот парень никогда тебя не интересовал, и не случилось ничего – ни-че-го – из-за чего в тебе мог бы проснуться подобный интерес. Да, именно так. Тряхнув головой и глубоко вздохнув, я решительно потянул ручку двери на себя.
Моя квартира встретила меня привычным полумраком и радостным лаем Джина. Пес давно привык к моему постоянному отсутствию, но отнюдь не смирился с ним. Вот и сейчас он радостно прыгал вокруг, стараясь облизать лицо и грозя сбить меня с ног. Под аккомпанемент счастливых повизгиваний и подвываний, постоянно натыкаясь то на горячий мокрый язык, то на холодный любопытный нос, я с горе пополам умудрился раздеться. Потом заставил Джина сесть спокойно и обнял его, зарывшись носом в густую жесткую шерсть. Так было нормально. Я чувствовал, что ощущение ирреальности, преследующее меня с самого пробуждения, наконец-то отпускает, уступая место привычному течению жизни. Тишина уютной квартиры, едва-едва пробивающийся сквозь плотно занавешенные шторы свет, сопение Джина в ухо – это был мой мир. Солнечному свету на белом шелке простыней и темному взгляду из-под тяжелых век здесь не место.
Приняв контрастный душ, я окончательно пришел в себя. Джин, малость успокоившись, но не растеряв своей обычной жизнерадостности, крутился вокруг. Улыбнувшись, я потрепал его по голове.
- Голодный? – пес радостно завилял хвостом. – Тогда пошли, посмотрим, что у нас на завтрак.
Позже, блаженно растянувшись на кушетке, я позволил мыслям унестись во вчерашний день. Нужно было разобраться во все этой херне. Зная себя, я мог с уверенностью сказать, что не смогу пережить ситуацию, пока досконально в ней не разберусь.
14 февраля. День Святого Валентина. По совместительству день новоселья Йоко.
Этот пройдоха опять связался с какой-то богатой дамочкой, годящейся ему в матери. А дамочка презентовала своему любимцу новую квартиру. А Йоко наплевал с высокой горы на все имеющие место слухи и сплетни и принял подарок. Каждый раз, как Йоко выкидывал подобные штуки, агентство в лице менеджеров начинало писать кипятком и сочинять очередную историю про наследство двадцатиюродной бабушки. Зачем, лично мне, было непонятно. Все и так отлично понимали, что история шита белыми нитками, секрет полишинеля. Скорее это было что-то типа игры на публику. Сумасшедшим кансайцам многое прощалось, и любая самая дурацкая выходка, которая могла выйти боком почти каждому из воспитанников Джонни-сана, от нас принималась как должное. Дружно посмеялись и забыли. А весельчаку и любимцу публики Йоко и подавно. Иногда глядя на то, что тот вытворяет в своих программах, да и просто по жизни, можно было подумать, что он намеренно пробует на прочность границы терпения агентства. Хотя те, кто знал его ближе, могли с уверенностью сказать, что это не так. Просто Йоко из тех, кто все делает по максимуму. Каждый раз как по канату, остроты на грани оскорбления, выходки на грани скандала. Иначе – не то, иначе - не интересно. Йоко никогда не останавливался на полпути, если знал, что можно сделать лучше. Неудивительно, что его шоу пользовались оглушительным успехом.
Вот и сейчас, наплевав на сквозящее в воздухе слово «жигало», Йоко все сделал по-своему. Вместо того чтобы отказаться от компрометирующего подарка или, на худой конец, пожалеть нервы менеджерам и вступить во владение квартирой по-тихому, он выставил все напоказ, организовав вечеринку по случаю своего новоселья. Нам стыдиться нечего, приходите все! Организовывать вечеринки Йоко умел, пришли не только любители посплетничать, но просто все, кому не лень. Благо квартирка была большой и свободно вместила всех желающих.
Я давно на такие сборища уже не хожу. Громкая музыка, сигаретный дым, реки спиртного и пошлые шуточки – это не по мне. Я не люблю большие скопления людей, не умею улыбаться и перебрасываться ничего не значащими фразами с совершенно незнакомыми людьми, не умею поддерживать иллюзию интереса, когда мне скучно. Наверное, я просто не умею веселиться. Ребята, сначала пытавшиеся привить мне то, что сами они называли правильным времяпрепровождением, после нескольких совместных походов в клубы отступились. Видимо, любоваться на мою трезвую кислую мину никому не понравилось.
Но пропустить эту вечеринку я собирался совсем даже не поэтому. Это 14 февраля должно было стать началом новой жизни для меня.
Я повернулся на бок, крепче прижимая к себе подушку. Минако-тян.
Струящиеся по ветру светлые пряди, теплые огоньки в карих глазах, неловкое «прости». «Прости, Окура-кун, я не могу выйти за тебя замуж…» Просто друг, значит… От одних воспоминаний хотелось провалиться сквозь землю. Ну надо же быть таким идиотом! С чего я вообще решил, что я ей интересен? Мы даже ни разу не целовались… Таччон, ты идиот и, кажется, это не лечится. Напридумывал сам себе непонятно что, вот и влип. Было не больно, было некрасиво и очень неловко. И поступил я тогда как последний трус – надо было обратить все в шутку или как-то иначе разрулить ситуацию, а я просто сбежал: не глядя в глаза, пробормотал какие-то дежурные извинения, сослался на банкет у Йоко и удрал, бросив ее одну. А потом не придумал ничего лучше, как отправиться к Йоко и утопить горе в бутылке. Ребята удивились, но никто не стал задавать вопросы. Мы все, конечно, бестактные невежды-кансайцы, но… быть «своим» среди них – это многого стоит. Поэтому несмотря на то, что я одиночка по натуре и свои проблемы предпочитаю переживать сам, вчера я пошел не к себе домой, а именно к ним. Где и упился до совершенно скотского состояния и о том, как оказался там, где оказался, могу только догадываться… Ну хоть что-нибудь? Нельзя же совсем ничего не помнить, так не бывает! Но сколько я ни напрягал память, сознание услужливо подкидывало отдельные фрагменты вчерашнего вечера, но ничего хоть как-то связанного с Ре. Кстати…
Следующая мысль была настолько ошеломляющей, что я резко сел на кушетке и отбросил подушку в сторону. Я-то, видимо, совсем не соображал, что делаю, но Ре! Он что, воспользовался моим невменяемым состоянием? На секунду я представил, как Ре тащит мое бесчувственное тело в целях последующего надругательства… Картинка была настолько бредовой, что я отрицательно покачал головой и рассмеялся. Не может быть. Но как тогда? Я стопроцентно был уверен, что Ре не по части мальчиков. Такого бабника еще поискать, в этом он определенно переплюнул даже Йоко. В злой умысел я определенно не верил.
Следующая мысль опять заставила меня рассмеяться. Это сколько надо было выпить, чтобы перепутать меня с женщиной? Ага, примерно столько же, чтобы совсем ничего не помнить. Хотя мне-то как раз много и не надо. Я вообще редко пью, поэтому порция, от которой другой лишь поморщится, меня свалит с ног. Зато никакого похмелья. Н-да, никакого похмелья несмотря ни на что. Дурдом какой-то, чесслово. Меня, кажется, поимел друг, а я сижу тут и смеюсь над этим. Но стоило представить лицо Ре, когда тот проснется и вспомнит что к чему, как меня разобрал новый приступ смеха. Господи, вот для кого это будет истинным потрясением! Я определенно буду отомщен. А нечего так наливаться! Хотя, кто сказал, что Ре что-то вспомнит, я вот – совсем ничего, несмотря на то, что проснулся сегодня в на редкость замечательном расположении духа. Даже странно как-то. Ага, Таччон, ты еще реши, что все было исключительно на добровольных началах. Вот это уж точно бред.
Я уже просто не мог воспринимать эту ситуацию серьезно. Скорее всего, еще и потому что сам ничего не помнил, и свое участие воспринимал чисто номинально. Сложно испытывать обиду, злость и вообще какие бы то ни было чувства к тому, чего не знаешь. Кроме того, мысли об этом начисто вытеснили из головы отказ Минако-тян. Неловкое предложение руки и сердца, ее ответ и мое позорное бегство вспоминались теперь как сценка из старого фильма, и с трудом верилось, что это произошло только вчера. По ощущениям как будто в другой жизни.
Я опять рассмеялся, уже невесело. Вот уж точно – клин клином вышибают. Второе потрясение начисто вытеснило первое. В свете сегодняшнего утра, даже при полном отсутствии воспоминаний о ночи, вчерашний вечер как-то терялся.
Ладно, хватит мусолить эту тему. Изменить я уже ничего не могу, остается принять как данность и не повторять подобных ошибок в будущем. Единственное, что меня сейчас беспокоит – как отнесется ко всему этому Ре, если, конечно, вспомнит что к чему, и могут ли знать о случившемся ребята. В последнее верилось с трудом. Когда я сегодня уходил, в доме стоял такой перегар, что нетрудно представить в каком состоянии гости проснутся, учитывая, что большинство заснуло явно там же, где упало. И если кто-то что-то и видел, при правильном поведении с моей стороны спишет на пьяный бред. Нужно просто сделать вид, что ничего не было. А то, что я ушел раньше ни с кем не попрощавшись – так это как раз с моей стороны абсолютно нормально.
Так что – все завтра, Таччон. Завтра посмотрю на реакцию Ре и ребят. И если все нормально, просто забуду как дурацкую шутку. Да, именно так. Просто забуду.
Ничего необычного, скажут многие и будут совершенно правы. Но эта правота не для меня. Учитывая, что последние два года я страдал жуткой непреходящей бессонницей и спать мог, только приняв соответствующую порцию таблеток, каждое утро для меня начиналось с сумасшедшей какофонии звуков будильника, лая собаки и звонкого голоса моей домработницы. Такое пробуждение почти всегда сопровождалось страшной головной болью и полной дезориентацией в пространстве, но ничто другое было не в силах вырвать меня из липких тенет сна, вызванного лекарствами. Контрастный душ и крепкий кофе, как правило, спасали положение, и уже через час я чувствовал себя полностью проснувшимся и готовым достойно встретить новый день. Сложнее было в турах, которых становилось все больше и больше по мере роста популярности нашей группы. Если я не успевал встать по звонку будильника или не слышал его, ребята начинали соревноваться в игре «Разбуди Таччона». Мозги у кансайцев работали что надо, и опрокинутым мне на голову ведром ледяной воды дело давно уже не ограничивалось.
А сегодня я проснулся сам, и это было очень странно. Когда что-то случается впервые за два года это почти всегда странно. Но мне сейчас было слишком хорошо, чтобы задумываться об этом. Я лежал с закрытыми глазами и был почти счастлив. В комнате было очень тихо, только со стороны окна доносился привычные звуки улицы: шелест сосен, голоса птиц, скрип качелей и смех детей, и чуть тише гул проезжающих мимо машин. Сознание было ясным и чистым, без единой мысли, и никаких признаков головной боли, наоборот, я чувствовал себя невероятно свежим, бодрым и способным свернуть горы.
Улыбнувшись сам себе, я с наслаждением потянулся, так, чтобы почувствовать каждый мускул, и тело отозвалось сладкой болью отдохнувших и требующих движения мышц.
От сильного волнообразного движения шелковое одеяло сначала сдвинулось, а потом вообще соскользнуло на пол, и ворвавшийся через форточку ветер пронесся над обнаженным телом, заставив меня покрыться гусиной кожей. Брр, холодно… и какого черта я голый?! Я резко распахнул глаза и сел, чувствуя, как слетают последние остатки сна. Движение отозвалось ноющей болью в заднице, и я уже потянулся было потереть поясницу, но вдруг резко застыл.
Нога.
Явно мужская, покрытая темным пушком волос. Рядом с моей ногой.
Я, согнувшись и отведя руку назад к пояснице, тупо смотрел перед собой и изо всех сил пытался понять, что делает мужская нога в моей постели.
Не понял. Зажмурился. Открыл глаза. Нога никуда не делась.
Я все так же тупо и бессмысленно таращился вперед, когда рядом со мной что-то зашевелилось и издало звук, больше всего похожий на сонное мычание. Потом в поле моего зрения появилась рука, почесала ногу и опять уползла куда-то вверх.
Вслед за рукой я медленно перевел взгляд с голени на колено, потом на едва прикрытое простыней бедро. Чувствуя, что волосы встают дыбом, остановился глазами на обнаженных ягодицах. Сделав ощутимое усилие, заставил себя посмотреть выше, по четко очерченной линии позвоночника поднялся взглядом до шеи и опять застыл. Горло перехватило, стало трудно дышать. Громко сглотнув, я посмотрел, наконец, на лицо мужчины, рядом с которым я проснулся этим чудесным утром абсолютно обнаженным.
Смуглая кожа, золотистая в лучах падающего из окна света, темная родинка под глазом, чувственный приоткрытый рот.
Нишикидо Ре собственной персоной.
Я моргнул раз, другой, третий. Протер глаза, на секунду по-детски отчаянно поверив, что вот сейчас я их открою и обнаружу себя в своей постели, в своей квартире, со своей собакой. Я даже на головную боль согласен как на непременный атрибут обычного утреннего пробуждения. Поднял веки.
Птички по прежнему пели, Ре спал, я, согнувшись в три погибели и отведя руку за спину, по-прежнему сидел рядом и как дурак моргал.
Идиотом я себя никогда не считал. Да и не надо быть семи пядей во лбу чтобы знать - один плюс один равно двум: если сложить голого Ре и мой ноющий зад в одной постели, то получим… Ничего не получим. Мозг упрямо отказывался воспринимать эти две составляющие в одной плоскости. Ре сам по себе хоть голышом, хоть одетый, хоть на Луне – мой зад сам по себе, и отношения друг к другу они не имеют. Меня такое положение дел вполне устраивало, а конкретней над странностями жизни я подумаю потом.
Я опять посмотрел на Ре. Вот ведь гад, дрыхнет и зла не знает. Словно отвечая моим мыслям, Ре пошевелился и протянул руку вперед. Я инстинктивно отшатнулся, потерял равновесие, пытаясь не упасть, схватился за первое, что попалось под руку – это оказалась подушка Ре – все равно не удержался и вместе с подушкой грохнулся на пол. Задница опять отозвалась болью. Голова Ре ударилась о спинку кровати. Я зажмурился, с ужасом ожидая, что теперь будет.
Раздался тихий стон, пара нецензурных слов, Ре шумно завозился… и опять тишина. Прошла минута. Ничего. Я рискнул открыть глаза. Ре по-прежнему дрых.
Я выдохнул. Все. Хватит искушать судьбу. Надо валить отсюда и по быстрому. Объясняться с Ре сейчас никакого желания не было, думать о превратностях судьбы, сведшей нас вместе, тоже. Хотелось поскорее очутиться за стенами собственной квартиры. Поставив перед собой конкретную цель, я почувствовал себя значительно лучше. Никаких посторонних мыслей, только действие. Тихонько поднявшись, я огляделся в поисках своих вещей. Искомые обнаружились у кровати, весьма живописно разбросанные по полу. Господи, да что тут творилось вчера? Я по жизни очень аккуратен и ничего не разбрасываю даже в порыве страсти. Страсти к Ре? Стоп, Таччон, об этом ты подумаешь позже. Домой, помнишь? Первым делом - домой. Стараясь действовать максимально бесшумно, я кое-как оделся и на цыпочках прокрался к двери. Облегченно вздохнул, кажется, получилось. Уже взявшись за ручку, не удержался и еще раз взглянул на мужчину в постели. Утреннее солнце позолотило и без того смуглую кожу, бликами легло на разметавшиеся темные пряди, высветило четкий классический профиль. Я невольно залюбовался. Мы никогда не были особенно близки, не друзья, просто согруппники, но даже так – я всегда признавал, что Ре красив яркой немного дьявольской красотой. Сейчас я понял, что его красота может завораживать.
Сознание того, о чем я думаю, резко вывело меня из ступора любования. Захотелось самому себе как следует двинуть. Таччон, ты все-таки немного съехал с катушек, если всерьез рассуждаешь о внешности Нишикидо Ре. Этот парень никогда тебя не интересовал, и не случилось ничего – ни-че-го – из-за чего в тебе мог бы проснуться подобный интерес. Да, именно так. Тряхнув головой и глубоко вздохнув, я решительно потянул ручку двери на себя.
Моя квартира встретила меня привычным полумраком и радостным лаем Джина. Пес давно привык к моему постоянному отсутствию, но отнюдь не смирился с ним. Вот и сейчас он радостно прыгал вокруг, стараясь облизать лицо и грозя сбить меня с ног. Под аккомпанемент счастливых повизгиваний и подвываний, постоянно натыкаясь то на горячий мокрый язык, то на холодный любопытный нос, я с горе пополам умудрился раздеться. Потом заставил Джина сесть спокойно и обнял его, зарывшись носом в густую жесткую шерсть. Так было нормально. Я чувствовал, что ощущение ирреальности, преследующее меня с самого пробуждения, наконец-то отпускает, уступая место привычному течению жизни. Тишина уютной квартиры, едва-едва пробивающийся сквозь плотно занавешенные шторы свет, сопение Джина в ухо – это был мой мир. Солнечному свету на белом шелке простыней и темному взгляду из-под тяжелых век здесь не место.
Приняв контрастный душ, я окончательно пришел в себя. Джин, малость успокоившись, но не растеряв своей обычной жизнерадостности, крутился вокруг. Улыбнувшись, я потрепал его по голове.
- Голодный? – пес радостно завилял хвостом. – Тогда пошли, посмотрим, что у нас на завтрак.
Позже, блаженно растянувшись на кушетке, я позволил мыслям унестись во вчерашний день. Нужно было разобраться во все этой херне. Зная себя, я мог с уверенностью сказать, что не смогу пережить ситуацию, пока досконально в ней не разберусь.
14 февраля. День Святого Валентина. По совместительству день новоселья Йоко.
Этот пройдоха опять связался с какой-то богатой дамочкой, годящейся ему в матери. А дамочка презентовала своему любимцу новую квартиру. А Йоко наплевал с высокой горы на все имеющие место слухи и сплетни и принял подарок. Каждый раз, как Йоко выкидывал подобные штуки, агентство в лице менеджеров начинало писать кипятком и сочинять очередную историю про наследство двадцатиюродной бабушки. Зачем, лично мне, было непонятно. Все и так отлично понимали, что история шита белыми нитками, секрет полишинеля. Скорее это было что-то типа игры на публику. Сумасшедшим кансайцам многое прощалось, и любая самая дурацкая выходка, которая могла выйти боком почти каждому из воспитанников Джонни-сана, от нас принималась как должное. Дружно посмеялись и забыли. А весельчаку и любимцу публики Йоко и подавно. Иногда глядя на то, что тот вытворяет в своих программах, да и просто по жизни, можно было подумать, что он намеренно пробует на прочность границы терпения агентства. Хотя те, кто знал его ближе, могли с уверенностью сказать, что это не так. Просто Йоко из тех, кто все делает по максимуму. Каждый раз как по канату, остроты на грани оскорбления, выходки на грани скандала. Иначе – не то, иначе - не интересно. Йоко никогда не останавливался на полпути, если знал, что можно сделать лучше. Неудивительно, что его шоу пользовались оглушительным успехом.
Вот и сейчас, наплевав на сквозящее в воздухе слово «жигало», Йоко все сделал по-своему. Вместо того чтобы отказаться от компрометирующего подарка или, на худой конец, пожалеть нервы менеджерам и вступить во владение квартирой по-тихому, он выставил все напоказ, организовав вечеринку по случаю своего новоселья. Нам стыдиться нечего, приходите все! Организовывать вечеринки Йоко умел, пришли не только любители посплетничать, но просто все, кому не лень. Благо квартирка была большой и свободно вместила всех желающих.
Я давно на такие сборища уже не хожу. Громкая музыка, сигаретный дым, реки спиртного и пошлые шуточки – это не по мне. Я не люблю большие скопления людей, не умею улыбаться и перебрасываться ничего не значащими фразами с совершенно незнакомыми людьми, не умею поддерживать иллюзию интереса, когда мне скучно. Наверное, я просто не умею веселиться. Ребята, сначала пытавшиеся привить мне то, что сами они называли правильным времяпрепровождением, после нескольких совместных походов в клубы отступились. Видимо, любоваться на мою трезвую кислую мину никому не понравилось.
Но пропустить эту вечеринку я собирался совсем даже не поэтому. Это 14 февраля должно было стать началом новой жизни для меня.
Я повернулся на бок, крепче прижимая к себе подушку. Минако-тян.
Струящиеся по ветру светлые пряди, теплые огоньки в карих глазах, неловкое «прости». «Прости, Окура-кун, я не могу выйти за тебя замуж…» Просто друг, значит… От одних воспоминаний хотелось провалиться сквозь землю. Ну надо же быть таким идиотом! С чего я вообще решил, что я ей интересен? Мы даже ни разу не целовались… Таччон, ты идиот и, кажется, это не лечится. Напридумывал сам себе непонятно что, вот и влип. Было не больно, было некрасиво и очень неловко. И поступил я тогда как последний трус – надо было обратить все в шутку или как-то иначе разрулить ситуацию, а я просто сбежал: не глядя в глаза, пробормотал какие-то дежурные извинения, сослался на банкет у Йоко и удрал, бросив ее одну. А потом не придумал ничего лучше, как отправиться к Йоко и утопить горе в бутылке. Ребята удивились, но никто не стал задавать вопросы. Мы все, конечно, бестактные невежды-кансайцы, но… быть «своим» среди них – это многого стоит. Поэтому несмотря на то, что я одиночка по натуре и свои проблемы предпочитаю переживать сам, вчера я пошел не к себе домой, а именно к ним. Где и упился до совершенно скотского состояния и о том, как оказался там, где оказался, могу только догадываться… Ну хоть что-нибудь? Нельзя же совсем ничего не помнить, так не бывает! Но сколько я ни напрягал память, сознание услужливо подкидывало отдельные фрагменты вчерашнего вечера, но ничего хоть как-то связанного с Ре. Кстати…
Следующая мысль была настолько ошеломляющей, что я резко сел на кушетке и отбросил подушку в сторону. Я-то, видимо, совсем не соображал, что делаю, но Ре! Он что, воспользовался моим невменяемым состоянием? На секунду я представил, как Ре тащит мое бесчувственное тело в целях последующего надругательства… Картинка была настолько бредовой, что я отрицательно покачал головой и рассмеялся. Не может быть. Но как тогда? Я стопроцентно был уверен, что Ре не по части мальчиков. Такого бабника еще поискать, в этом он определенно переплюнул даже Йоко. В злой умысел я определенно не верил.
Следующая мысль опять заставила меня рассмеяться. Это сколько надо было выпить, чтобы перепутать меня с женщиной? Ага, примерно столько же, чтобы совсем ничего не помнить. Хотя мне-то как раз много и не надо. Я вообще редко пью, поэтому порция, от которой другой лишь поморщится, меня свалит с ног. Зато никакого похмелья. Н-да, никакого похмелья несмотря ни на что. Дурдом какой-то, чесслово. Меня, кажется, поимел друг, а я сижу тут и смеюсь над этим. Но стоило представить лицо Ре, когда тот проснется и вспомнит что к чему, как меня разобрал новый приступ смеха. Господи, вот для кого это будет истинным потрясением! Я определенно буду отомщен. А нечего так наливаться! Хотя, кто сказал, что Ре что-то вспомнит, я вот – совсем ничего, несмотря на то, что проснулся сегодня в на редкость замечательном расположении духа. Даже странно как-то. Ага, Таччон, ты еще реши, что все было исключительно на добровольных началах. Вот это уж точно бред.
Я уже просто не мог воспринимать эту ситуацию серьезно. Скорее всего, еще и потому что сам ничего не помнил, и свое участие воспринимал чисто номинально. Сложно испытывать обиду, злость и вообще какие бы то ни было чувства к тому, чего не знаешь. Кроме того, мысли об этом начисто вытеснили из головы отказ Минако-тян. Неловкое предложение руки и сердца, ее ответ и мое позорное бегство вспоминались теперь как сценка из старого фильма, и с трудом верилось, что это произошло только вчера. По ощущениям как будто в другой жизни.
Я опять рассмеялся, уже невесело. Вот уж точно – клин клином вышибают. Второе потрясение начисто вытеснило первое. В свете сегодняшнего утра, даже при полном отсутствии воспоминаний о ночи, вчерашний вечер как-то терялся.
Ладно, хватит мусолить эту тему. Изменить я уже ничего не могу, остается принять как данность и не повторять подобных ошибок в будущем. Единственное, что меня сейчас беспокоит – как отнесется ко всему этому Ре, если, конечно, вспомнит что к чему, и могут ли знать о случившемся ребята. В последнее верилось с трудом. Когда я сегодня уходил, в доме стоял такой перегар, что нетрудно представить в каком состоянии гости проснутся, учитывая, что большинство заснуло явно там же, где упало. И если кто-то что-то и видел, при правильном поведении с моей стороны спишет на пьяный бред. Нужно просто сделать вид, что ничего не было. А то, что я ушел раньше ни с кем не попрощавшись – так это как раз с моей стороны абсолютно нормально.
Так что – все завтра, Таччон. Завтра посмотрю на реакцию Ре и ребят. И если все нормально, просто забуду как дурацкую шутку. Да, именно так. Просто забуду.
А вот это для непосвященных))

Девочки, желаю вам поскорее найти своего ангела-хранителя)) И почаще улыбаться))
С праздничком, дорогие мои))
С праздничком, дорогие мои))
@настроение: Аааа, надоело писать в личные папки... Будь, что будет))
@темы: Фик, джоннисы
Жаль фэндом не знаком.
Теперь я с удвоенным интересом жду продолжения!
Я бы еще что-нибудь написала, но Ксю под руку гудит и не дает сосредоточиться!
Это по джоннисам)) Японская поп-индустрия)) Вот набью руку и буду писать по тому, что хочу))
pinky roketto, пожалуйста. Обращайтесь в любое время, все равно ничего не сделаю)) А продолжения придется ждать долго, понятия не имею, о чем там еще писать))
Silra знает Рё-Рё, уаууууу)) А насчет классического профиля и дьявольской нотки - это как автор скажет, кроме того, Рё может быть разным (вспомнить хотя бы Соске - мое потрясение на всю жизнь)))
Кстати, а почему он актив?..
А почему нет?) Таччон такой тюлень, что в поползновения с его стороны я как-то плохо верю))
Пасиб)))) И ты правда думаешь, что мой мозг занят ими постоянно?
Таччон такой тюлень - Н. говорит моими словами!!! XD
Я много чего говорю твоими словами))
Silra, ага, их там много, еще бы немного терпения и буду великий писатель